Юрий Татаркин. Иронические стихи. Страница 1

Каждый сверчок должен знать свой шесток.

Каждая стриптизёрша - рабочий шест.

Каждое дело - отмеренный срок.

Каждый оратор - жест.

На каждый роток не накинешь платок.

Ну, а накинешь - чем дышать?

Каждый умеет читать между строк,

но не каждый обучен молчать.

Дурачки принесли пятачки.

Скинулись - рубль получился.

А на деревьях лопались почки,

и север с югом договорился.

А дурачки не знают, что делать

с монетой насквозь металлической.

То ли стоять с ней, то ли бегать,

иль умирать за неё героически.

Дурачки оставили рубль в ларьке,

выпили пива и по домам.

Солнце садится, но там, вдалеке, -

чтоб не достаться жадным рукам.

Чай пили, пот стремительно струился,

струился по спинам и даже дальше.

Стакан от безнадёжности разбился,

не выдержав гнетущей фальши.

Но - пять часов и чай допит быть должен

до дна, до капельки, до сухости в посуде.

Вечер, вечер - будь предельно осторожен,

октябрь, а ты - предрасположен к простуде.

Мы-то знаем своё дело,

но оно-то нас не знает.

В уголке тихонько село

и в упор не замечает.

Как же делать своё дело,

не полезешь ведь насильно?

Значит, спать ложимся смело

и отсыпаемся обильно.

А работа есть работа -

на неё найдётся кто-то.

Не всё, конечно, получается.

И даже больше - не у всех.

Но было - не было, всё кончается,

кончается всё - у этих и тех.

Потом, естественно, начинается снова

и продолжается - вплоть до конца.

Всё рассыпается - остаётся Слово,

но не от каждого мудреца.

Вам угодно что-нибудь задаром?

Что хотите, это - пустяки.

Хотите, дыхну перегаром.

Хотите, заплюю потолки.

Вам угодно что-нибудь за деньги?

Что хотите - в мгновение ока!

Можно натрепать пеньки,

можно нацедить сока.

Но всё это - по-хорошему,

а хорошее стоит недёшево.

Если хочешь - будь болваном

неуклюжим и смешным,

в гости приходи незваным,

напивайся в хлам и дым.

Хочешь - стань великoмудрым,

лысым и в больших очках,

в гостях сиди - рассеянным и хмурым,

напейся и очки разбей сгоряча.

Врачи сказали, что будет хромать,

будет хромать, пока не отрастёт нога.

А он в ответ: "Мне плевать!

Я и одной могу дать пинка!".

Ему намекают: однажды пнул,

а в результате оттяпали ногу.

Но таких меняет лишь электрический стул.

если ещё табуретку позвать на подмогу.

Дай хоть раз свободу своей душе,

отпусти мятежную на волю

без раздумий. Пусть в неглиже

ищет- свищет свою долю.

Через пару дней вернётся оборванкой,

голодная, с лиловым синяком,

вряд ли обрадованная гулянкой,

и больше не будет тебя считать пошляком.

Будет, конечно, как скажешь,

но лучше всё же промолчи.

Словами-верёвками свяжешь,

засыпят слова-кирпичи.

Слова всё испортят, нарушат

хрупкий душевный покой.

Слова - это то, что душит,

поэтому ротик закрой.

Ничего не говори и не дыши,

ведь такие женщины - чудо, как хороши.

Немедленно оставь меня в покое,

только сразу, а не постепенно;

время на дворе сейчас такое,

что и не поймёшь, кто пленный,

и кто победил окончательно,

а кто проиграл - бесповоротно.

В остальном - всё замечательно,

и день заполнен плотно:

заботами, тревогами и прочей ерундой,

делишками убогими, всеми и тобой -

вот ведь напряжение какое.

Немедленно оставь меня в покое!

Мне-то что - уехать и приехать,

а вот вам меня - провожать и встречать.

Оно, конечно, и не к спеху -

с этим можно ещё подождать.

Но есть ещё вагоны и перроны,

а значит будут встречи и прощания.

разлук суровые законы,

и невыполняемые обещания.

Не бойся ничего - предчувствие пройдёт,

оставив лишь осадок на душе.

А если что-нибудь произойдёт,

то лишь оркестр, исполняющий туш.

Овации, переходящие в аплодисменты,

и снегопад из белых и пушистых роз.

Отпускай по чаще жизни комплименты:

смерть - всего лишь массовый психоз.

Прятать не стали - принципиально,

потому что - нечего прятать.

К тому же - весьма аморально

прятать дырявый лапоть

и рваную телогрейку.

Поэтому наоборот - показали,

чтобы бросили лишнюю копейку

в ушанку. А что ещё делать на вокзале?

Думали: просто или хотя бы - запросто:

жевать просо, читать Пруста,

как вдруг - в кармане пусто,

пальцами шевелишь - ни звона, ни хруста.

Теперь перебираем воспоминаний бусы:

не застрахованы были корабли и грузы.

Теперь какие там фрахты, какие шлюзы;

так и доживаем тяжестью обузы.